Кузняков Константин Вадимович
Творческий псевдоним: Колосс на Поли́
Факультет: ХТФ - БТ-16
Дата публикации на сайте: 08.09.2016
Раннее утро. Рыбалка, на которую я опоздал. Время перевалило за полдень. Я вразвалочку шел по утоптанной траве к своему камню, от которого открывался чудесный вид на поле, покрытое бодяком полевым или обыкновенным. Неважно, главное, что цветы росли группами, словно держались друг за друга. Мимолетно вспомнил фотографию, на которой я вместе со своими друзьями, обнявшись, жду слово «Сыр» и глупо улыбаюсь. Тогда я чувствовал себя умалишенным, улыбка искривилась, словно меня от чего-то сильно воротило. На этом фото я обнимал своих друзей, Катьку и Мишку, за талию. Катькина талия была чудесна: худенькая, утонченная, мягкая, потому что платье, сшитое на заказ, так и отдавало периной, и, к тому же, запах от наряда исходил похожий.
На моем лице появилась улыбка то ли от счастья, то ли от сладких воспоминаний. Приятно было дышать деревенским воздухом. А на речке он был еще лучше, чище.
В деревне иногда было скучно. Прожив здесь четвертую часть своей жизни – каждое лето, – я так и не узнал и не познакомился ни с одним мальчишкой, ни с одной девчонкой (хотя к ним меня жутко тянуло, словно они были магнитом, а я – стружкой).
Я уже подбирался к камню, ну, который у речки лежит, дожидается меня, как любящая мать.
Беззаботно шагая, я подслушивал разговоры синичек и жаворонков, которые, скрывшись в своих гнездах, ругались, бранились – я слушал не то приятное пение, которое будило меня по утрам, а раздражающие звуки, исходящие из геенны.
День был безоблачным, как, впрочем, и всегда в этой глуши. Здорово жить без интернета, хотя я непомерно скучал по друзьям, которые разъехались по жарким странам, деревням или которые томились и жарились в своих больших безжизненных домах.
Я отогнул еловую ветку, нагнулся, прошел вперед. Под ногами журчала вода, словно искала своих родных, уплывших далеко на Восток, в другие края.
Как вдруг, откуда ни возьмись, я услышал постанывания. Мое лицо подрумянилось, плечи расправились, в штанах все приподнялось. Простите за такие откровения, но я ведь парнишка, который растет, только начал расти. Хоть я и стеснялся идти вперед, но меня вело любопытство… и чистое животное возбуждение. «А вдруг там соитие?» – я откинул эти мысли прочь.
Вокруг было тихо, только стоны наполняли воздух, птицы уснули в обнимку и дремали… только чудесные стоны.
Я прошел дальше, прячась за деревьями, как шпион. Там, на моем сыром камне, сидела девушка, лет семнадцати, моя ровесница, с тоненькими, как спички, бровями. Она держалась за ногу, постанывала и просила о помощи – но я видел только ее девичью красоту. К тому моменту я уже не был так похотлив и подошел к ней, искренно пылая от возможности с ней поговорить. Она испугалась, когда увидела меня. Она отсела подальше, но бежать было некуда. Первая мысль, которая посетила ум столько прекрасной девушки, была такова: «Пускай он не будет маньяком… мучений я больше не выдержу». Она, наверное, так подумала из-за моего хищного взгляда – я был похож на голодную гиену, с отпавшим языком, как у собаки, которой жарко в теплый день.
– Здравствуйте, – отчеканил я, глупо улыбаясь. – Какими судьбами в наших краях?
Она молчала, не переставая стонать.
– Понимаю… – я увидел окровавленный кроссовок, а сверху торчал гвоздь. – Сейчас помогу.
Я подсел к ней, осмотрел рану. Все оказалось хуже, чем я себе представлял. Чуть не упал в обморок, когда отогнул язычок кроссовка и увидел кровоточащую рану.
А, не рассказал. Когда, где-то лет пять назад, я гостил у бабушки вместе с отцом, мы соорудили у этого камня здание, где держали удочки, крючки, лопаты и другой инвентарь. Когда, как и обычно, я приехал через два года, то увидел, что сооружение сломано, удочки украдены, и всюду были разбросаны крючки, доски с торчащими гвоздями – в общем, я тогда, помню, горько плакал, позвонил отцу, доложил о случившейся ситуации, он меня успокоил и купил мороженное, фисташковое, отчетливо помню.
– Отведите меня в больницу… – прошептало беспомощное создание, похожее на русалку.
– Да, конечно, – я как дурак завертелся на месте, выискивая способ выполнить ее несложную просьбу.
– Вы можете отнести меня на руках, пожалуйста, – она посмотрела на меня глубокими голубыми глазами, в которых я утопал, словно в тине.
Я сказал: – Конечно, – хотя не верил в свои силы. Да, и откуда им взяться? Я ведь такой хлюпик. Это, конечно, я вслух не произнес, девушки такое не должны знать, пусть сами догадываются, но мужчины свои слабости никогда первыми не должны показывать.
Я нагнулся, ухватил девушку за талию и попросил прыгнуть на вторую руку.
Она выполнила все сказанные мной действия. Девушка лежала в моих руках, словно королева. Мне, если честно, было жутко тяжело – спина хрустела, ноги подкашивались, а руки, напрягаясь изо всех сил, ослабевали – появился страх, что я ее не донесу. Я промолчал.
Нет, она не была толстой, просто я весил ничтожно мало, может, примерно, как и она.
Я случайно задел рукой ее попу – почувствовал в штанах, что пробудилась Эйфелева башня. «Надо немедленно успокоиться, иначе беды не миновать».
Чтобы отвлечься, я спросил: – Как вас зовут? Что вы здесь делали?
– Натали, хотела искупнуться, – больше она ничего не сказала, её голова мертвецки лежала на моем худом плече.
– Натали, утоли мои печали, Натали, – спел я, сфальшивив.
Она рассмеялась. Я хоть и видел полно девчонок в своей жизни, разговаривал с ними, заигрывал, но все это было не то, что я ждал от них.
Натали закрыла глаза, словно задремала. Я не стал её беспокоить, потому что, стоя в тотальном перенапряжении, я следил за тем, чтобы не упасть, не запнуться о какой-нибудь сук, торчащий из-под земли.
Я, вытянув шею, как жираф, посмотрел на нее. Лицо было бледное (вся кровь, видимо, уходила к ноге, к ране), её брови напоминали слоистые облака, ушей не было видно, словно они скрывались или прятались от меня, волосы струились по плечам, достигая грудей – хоть я и пытался отвлечься, но случайно посмотрел на её грудь. Улыбнулся. «Похотливый хорек», – сказал я себе.
Вышел на дорогу. Пусто. Машин как не бывало. До поселка далековато. Я присел на дорогу, её голову уложил на мои тростниковые колени – отдых мне был жизненно необходим, кровь кипела в горле, словно раскаленное золото.
– Ты устал? – спросила она вполголоса.
– Нет, – воинственным тоном произнес я, думая, что так я выгляжу мужественнее.
Она улыбнулась, не веря моим словам. Меня выдавала спина, уставшие ноги и раскаленные руки. И тут я увидел её незаметные розовые губы и лукавый, бьющий прямо в душу, взгляд. Я отпрянул. В штанах ничего не поднялось. «Слава Богу», – помолился я и рассмеялся.
Как тогда помню, попрощавшись с ней в больнице, я ждал её на скамейке, чтобы довести её до дома. Вспоминал – улыбался. Прятал своё мужское достоинство рыбацкой сеткой, ой, в котором пойманную рыбу держат – седок, точно! Я снова улыбнулся, не доверяя своей памяти, которая обычно меня подводила.
Девушка не выходила из кабинета врача. Я грустил – книжку- то с собой не взял. Я искал какое-нибудь занятие. Решил, видимо подсознательно, что ходить с умным лицом по больнице, рассматривая плакаты – лучшее решение. Узнал, что такое ВИЧ, Грипп, как надо пеленать ребенка – на биологии и то меньше знаний давали.
Заскрипела дверь. Я увидел ее. Щеки у нее пылали, нога была перебинтована.
Ко мне подошел врач-женщина и сказал: – Вы ее берегите. А так – она будет жить. Заражения нет.
«Добрые же люди работают в сельских больницах, не то, что у нас в городке». Врач улыбнулся и девушка, кстати сказать, тоже. Не пойму, что со мной не так было.
Я прихватил её за талию – какая она была божественная, – и спросил: – Покажешь дорогу?
Почти всю дорогу мы молчали, иногда посматривали друг на друга, улыбались. Она изменилась, я – тоже. Вот и её дом, который находился рядом с моим. «Почему я раньше её не замечал?» – возник вопрос в моей голове.
Она сказала, догадавшись о моих мыслях, что недавно переехала сюда, бабушке стало плохо в городском климате, а здесь старушке становилось лучше.
Я распрощался с ней около двери. Её отец, уставший и сонный, поблагодарил меня и пожал руку.
- Приходи в гости, буду рада получше познакомиться, – прокричала она, похрамывая в дальней комнате.
– Да, да, я помню тот день, словно он был вчера, – шепотом произнесла Натали, положив чудесным образом свою голову на мое худое старое плечо.
– Двадцать лет – и есть вчера.
Она меня передразнила. Я её повалил, поцеловал, прямо как она меня в тот день, когда я робко стоял у ее закрытой двери.
Мы облокотились о камень, сидя на мокрой земле, и смотрели вдаль, где росли те же цветы – бодяк полевой или обыкновенный – черт с ним.
Войдите для комментирования работы
Группа